И, вот приближается царь среди тьмы полуночной
С покойничком тем ко зловещему древу баньян.
Уставший весьма в похожденьи своём одиночном,
Но, всё же уверен в себе; бодр духом и рьян.

Он видит то древо баньян, что на гидру похоже:
:Оно шевелилось, свои корни свесив к земле.
Окутанно мраком, оно словно корчило рожи,
И тихо скрипело в туманной полуночной мгле…

Неся мертвеца того, царь сокращал расстоянье
И злого монаха увидел, под ним что сидел.
Недвижим был этот колдун, будучи в ожиданьи,
И алчущим взором сквозь тьму на дорогу глядел.

Пронизанна насквозь ужасом, вся та атмосфера,
Собой вызывала непреодолимый мандраж.
Баньян шевелился в тумане как-будто химера
Иль адского царства теней ужасающий страж…

Магический круг чародея под этим баньяном,
Казалось, что был обозначен белёсым снежком:
:Посыпан был он по краям колдуном окаянным
Из молотой кости людей  беленьким порошком.

Внутри этот круг был полит человеческой кровью;
По всем десяти сторонам его, кроме того,
Стояли горшочки, доверху наполненны кровью;
А помимо этого ради обряда того

Стояли заправленные людским жиром лампады,
Что круг колдовской изнутри освещали собой.
А по периметру, искр исторгая каскады,
Трещали костры, разговаривая меж собой.

Всё было готово для жертвы. Монах лицемерный
Сидел в центре этого круга. Узрев короля,
Вскочил он от радости с места — «Словам своим верный,
Ты выполнил трудное дело сие: О-ля-ля!

Кто мог бы ещё, о, монарх, совершить сие дело
На этом кладбище, творился где чёрный шабаш;
Когда столько духов металось во тьме угорело;
И выли в пространство шакалы, ввергая в мандраж?

В ночном том кошмаре ты, жизнью своею рискуя,
Исполнил своё обещание передо мной.
Не преувеличив ничуть, в твою честь изреку я:
:Вся слава тебе и хвала, о, великий герой!»

Всё то говоря, чародей уже искренне верил,
Что цели заветной своей он достиг, наконец.
На ношу желанную взгляд стальным штопором вперил
Коварством исполненный злой, лицемерный чернец.

Он собственноручно снял труп с плеч владыки державы,
Омыл его он, и сандалом его умастил,
Гирляндой украсил его не заради забавы,
И в центр волшебного круга его положил.

Затем, чернокнижник, покрытый золой погребальной,
Увитый шнуром, что сплетен с человечьих волос,
Решил, наконец-то, затеять обряд свой сакральный,
Желая веталу вернуть назад в тело, всерьёз.

Он сел в позу лотоса и, погружён в созерцанье,
Заставил веталу заклятьем вернуться в тот труп.
А после свершил ему пуджу, творя заклинанье,
Которые он выдавал шевелением губ.

Ветале свершил поклонение бхикшу зубами,
Которые некогда люди носили во рту:
Сравнимы своей белизною они с жемчугами,
Наполнили череп, при этом блестя на свету.

Цветы преподнес чернокнижник и пасту сандала,
И круглые, схожи на бусины очи людей,
И плоти людской принял этот могучий ветала
И, вот уж закончил обряд проводить лиходей…

Он молвил царю, что стоял за плечом, одесную —
— «Изволь, государь, совершить восьмичленный поклон!
Владыка Заклятий во трупе исполнит любую
Мечту твою царь, будь их хоть у тебя миллион!»

Слова слушая колдуна, вспомнил этот правитель,
О чём тот ветала ему напоследок сказал —
— «Не знаю я как это делать, обряда свершитель
Хотел бы, почтенный, чтоб мне это ты показал.»

Сказал чародей ему этот — «Владыка народа,
Смотри на меня и учись!»: молвил он свою речь.
И тут же в поклоне упал тот колдун как колода…
Палаш просвистел и свалилась глава его с плеч…

Затем царь рассёк ему грудь и достал его сердце,
И отдал ветале его, что во трупе сидел.
Послышался глас вдруг — «Задал ты негоднику перца!»:
То сонм Небожителей славу монарха воспел.

Сокрыт в мёртвом теле, промолвил монарху ветала —
— «Тот плод, что так жаждал колдун, переходит к тебе.
Власть над видьядхарами всеми немного-немало
Достанется после земной твоей жизни — тебе!»

— «Я рад, что ты мною доволен»: ответил правитель —
— «Я искоренил это зло и доволен вполне.
О, славный ветала, мистических сил повелитель,
Открою тебе своё сердце: хотелось бы мне,

Чтоб с этого дня эти двадцать четыре рассказа,
Имеющие донельзя интересный сюжет,
Что навевают как-будто бы волны экстаза,
А также история, что завершает их свет,

Прославленны будут навеки в миру под Луною,
И чтимы людьми, населяют что бренную твердь.
И, коль, исполнитель желаний, доволен ты мною,
Рассказы твои не настигнет забвения смерть.»

На просьбу царя отвечая, промолвил ветала
— «Пусть так всё и будет правитель. В миру средь людей
Собранье рассказов моих не постигнет опала,
Поскольку исполненно светом высоких идей.

Те двадцать четыре истории и, вместе с ними
История, как ты избавил три мира от лих,
Навеки получит себе достославное имя:
«Двадцать пять рассказов веталы» — название их.

В миру человеков прославится то повсеместно,
И будет великое благо собой приносить.
Из этих рассказов две строчки, да будет известно,
С почтеньем прочтённые, смогут грехи искупить!

В местах, где прославленно это благое сказанье,
Нечистая сила не будет иметь свою власть!»
Сказав эти речи благие царю на прощанье,
Ветала, покинув тот труп, соизволил пропасть…

Тогда пред царём появился Великий Бог, Шива:
Он был окружен Божествами, миры, что хранят —
— «Убил колдуна-лиходея ты очень красиво,
И груз его жизни с плеч мира теперь уже снят!

Хотел он, сынок, захватить этим тайным обрядом
Над видиядхарами всеми верховную власть,
Но ты оказался для мира бесценнейшим кладом,
Отправив негодника в смерти разверстую пасть!

Я из Своей плоти создал тебя, славный правитель:
:Как Викрамадитья рожден ты был, о, государь.
Ты план Мой свершал, как асуров лихих покоритель,
Когда из них каждый родился средь люда как царь.

Так, в прошлом своём воплощении план Мой свершил ты.
Для уничтоженья монаха родился ты вновь:
Того лиходея главу палашом отрубил ты,
И выпустил в землю его негодяйскую кровь!

Над всею Землёй ты, отныне господствуй, правитель,
Со всеми её островами и всем, что под ней:
Под твоё начало я вверил земную обитель
До тех пор, пока не окончится срок твоих дней.

А после тебя ожидает Небесное Царство:
:Ты станешь царём видьядхаров, о, царь-государь.
В мирах этих славных существ нет и тени мытарства:
Ты будешь всем тем наслаждаться о праведный царь!

А после, оставив Мир Неба, о, царь Пратиштханы,
Ты соединишься со Мной навсегда, наконец.
Ну а сейчас, чтоб продолжить вершить Мои планы,
Прими от меня Апараджиту, меч-кладенец.

Ты этим мечом непростым совершишь все деянья,
О коих я ране глаголил, о, славный король!»
Треокий Бог, Шива царю, что застыл изваяньем,
Вручил этот меч и покинул земную юдоль

Совместно со всей своей свитой. И мрак растворился
И Солнца оранжевый шар над надиром взошёл,
И весь горизонт алой краской восхода залился…
Монарх Пратиштханы, оставив кладбище, ушёл.

Народ и придворные об этом чуде узнали:
:Они прославляли за это владыку-царя
Они в царя-батюшку роз лепестками кидали,
Желанием чистым потешить владыку горя.

Так царь-государь весь свой день совершал омовенья
Он танцы смотрел с наслажденьем, дары раздавал
Он Богу с Трезубцем с усердьем свершал поклоненье,
И музыку слушал и песням различным внимал…

Прошло всего несколько дней и монарх вдохновлённый
Стал властвовать над всей поверхностью бренной Земли,
И миром подземным, что от всех людей удаленный,
И материками, что в моря сокрыты дали.

Так, соизволением Шивы, он стал наслаждаться
Империей, что заняла всё пространство Земли…
Так срок свой прожив, на Земле царь не мог уж остаться:
Его унесли в Миры Неба с собой корабли…

И, так, наслаждался правитель Небесным Блаженством,
И был видьядхаров царём до конца своих дней;
А после того, наконец, он достиг Совершенства,
И встретился с Богом, блаженства познав апогей.

Конец.

1. Fenrir |
   20.11.2016 в 20:23

   Спасибо за публикацию! Читается с большим интересом и легко. Хотя некоторая лексика вызывает отнюдь не индийские ассоциации 🙂

имя

Эл. почта (не публикуется)

сайт

Δ